Неточные совпадения
— А вы изволили слышать о Прячникове? — сказал Туровцын, оживленный выпитым шампанским и давно ждавший случая прервать тяготившее его молчание. — Вася Прячников, — сказал он с своею доброю улыбкой
влажных и румяных
губ, обращаясь преимущественно к главному гостю, Алексею Александровичу, — мне нынче рассказывали, он дрался на дуэли в Твери с Квытским и убил его.
Серпуховской поцеловал во
влажные и свежие
губы молодца вахмистра, и, обтирая рот платком, подошел к Вронскому.
Эта комедия начинала мне надоедать, и я готов был прервать молчание самым прозаическим образом, то есть предложить ей стакан чая, как вдруг она вскочила, обвила руками мою шею, и
влажный, огненный поцелуй прозвучал на
губах моих.
— Второй раз увижу, как великий народ встретит своего молодого вождя, — говорил он, отирая
влажные глаза, и, спохватясь, насмешливо кривил
губы.
Он нехорошо возбуждался. У него тряслись плечи, он совал голову вперед, желтоватое рыхлое лицо его снова окаменело, глаза ослепленно мигали,
губы, вспухнув, шевелились, красные, неприятно
влажные. Тонкий голос взвизгивал, прерывался, в словах кипело бешенство. Самгин, чувствуя себя отвратительно, даже опустил голову, чтоб не видеть пред собою противную дрожь этого жидкого тела.
Длинный, тощий, с остатками черных, с проседью, курчавых и, видимо, жестких волос на желтом черепе, в форме дыни, с бородкой клином, горбоносый, он говорил неутомимо, взмахивая густыми бровями, такие же густые усы быстро шевелились над нижней, очень толстой
губой, сияли и таяли
влажные, точно смазанные маслом, темные глаза. Заметив, что сын не очень легко владеет языком Франции, мать заботливо подсказывала сыну слова, переводила фразы и этим еще более стесняла его.
Грезилась ему на
губах ее улыбка, не страстная, глаза, не
влажные от желаний, а улыбка, симпатичная к нему, к мужу, и снисходительная ко всем другим; взгляд, благосклонный только к нему и стыдливый, даже строгий, к другим.
Было похоже, как будто он не может одолеть это первое слово, чтобы продолжать молитву. Заметив, что я смотрю на него с невольным удивлением, он отвернулся с выражением легкой досады и, с трудом опустившись на колени, молился некоторое время, почти лежа на полу. Когда он опять поднялся, лицо его уже было, спокойно,
губы ровно шептали слова, а
влажные глаза светились и точно вглядывались во что-то в озаренном сумраке под куполом.
А посредине круга, на камнях мостовой, вертелась и дробно топталась на месте толстая женщина лет сорока пяти, но еще красивая, с красными мясистыми
губами, с
влажными, пьяными, точно обмасленными глазами, весело сиявшими под высокими дугами черных правильных малорусских бровей.
Этот нежный и страстный романс, исполненный великой артисткой, вдруг напомнил всем этим женщинам о первой любви, о первом падении, о позднем прощании на весенней заре, на утреннем холодке, когда трава седа от росы, а красное небо красит в розовый цвет верхушки берез, о последних объятиях, так тесно сплетенных, и о том, как не ошибающееся чуткое сердце скорбно шепчет: «Нет, это не повторится, не повторится!» И
губы тогда были холодны и сухи, а на волосах лежал утренний
влажный туман.
Она жарко прижала его к своей исполинской груди и опять обслюнявила
влажными горячими готтентотскими
губами. Потом схватила его за рукав, вывела на середину круга и заходила вокруг него плавно-семенящей походкой, кокетливо изогнув стан и голося...
Мать с горячей улыбкой на
губах шла сзади Мазина и через голову его смотрела на сына и на знамя. Вокруг нее мелькали радостные лица, разноцветные глаза — впереди всех шел ее сын и Андрей. Она слышала их голоса — мягкий и
влажный голос Андрея дружно сливался в один звук с голосом сына ее, густым и басовитым.
И медленно, с усилием двигая
губами, Егор стал рассказывать историю жизни своей соседки. Глаза его улыбались, мать видела, что он нарочно поддразнивает ее и, глядя на его лицо, подернутое
влажной синевой, тревожно думала...
Вообще пили очень много, как и всегда, впрочем, пили в полку: в гостях друг у друга, в собрании, на торжественных обедах и пикниках. Говорили уже все сразу, и отдельных голосов нельзя было разобрать. Шурочка, выпившая много белого вина, вся раскрасневшаяся, с глазами, которые от расширенных зрачков стали совсем черными, с
влажными красными
губами, вдруг близко склонилась к Ромашову.
Она обвилась руками вокруг его шеи и прижалась горячим
влажным ртом к его
губам и со сжатыми зубами, со стоном страсти прильнула к нему всем телом, от ног до груди. Ромашову почудилось, что черные стволы дубов покачнулись в одну сторону, а земля поплыла в другую, и что время остановилось.
Невольно лицо его уткнулось в плечо девушки, и он
губами, носом и подбородком почувствовал прикосновение к нежному, горячему, чуть-чуть
влажному плечу, пахнувшему так странно цветущей бузиной.
Но ее
влажные коричневые глаза, с томно-синеватыми веками, улыбались так задорно, а
губы сжались в такой очаровательный красный морщинистый бутон, что Александров, наклонившись к ее уху, сказал шепотом...
Влажными глазами посмотрела на него, прикусив
губу, и потом, жарко вздохнув, прошептала...
Полчаса пролежала она неподвижно; сквозь ее пальцы на подушку лились слезы. Она вдруг приподнялась и села: что-то странное совершалось в ней: лицо ее изменилось,
влажные глаза сами собой высохли и заблестели, брови надвинулись,
губы сжались. Прошло еще полчаса. Елена в последний раз приникла ухом: не долетит ли до нее знакомый голос? — встала, надела шляпу, перчатки, накинула мантилью на плечи и, незаметно выскользнув из дома, пошла проворными шагами по дороге, ведущей к квартире Берсенева.
Все это было уже не ново Олесе в моем толковании, но на этот раз она даже и слушать меня не стала. Она быстрым движением сбросила с себя платок и, скомкав его, бросила мне в лицо. Началась возня. Я старался отнять у нее цветок боярышника. Сопротивляясь, она упала на землю и увлекла меня за собой, радостно смеясь и протягивая мне свои раскрытые частым дыханием,
влажные милые
губы…
Раиса медленно отодвинулась в сторону, Евсей видел маленькое, сухое тело хозяина, его живот вздувался и опадал, ноги дёргались, на сером лице судорожно кривились
губы, он открывал и закрывал их, жадно хватая воздух, и облизывал тонким языком, обнажая чёрную яму рта. Лоб и щёки,
влажные от пота, блестели, маленькие глаза теперь казались большими, глубокими и неотрывно следили за Раисой.
Миндалевидные
влажные глаза, красные улыбающиеся
губы, нафиксатуаренные усики, прическа последняя, модная, лицо пошло-хорошенькое, то, что женщины называют недурен, сложения слабого, хотя и не уродливого, с особенно развитым задом, как у женщины, как у готтентотов, говорят.
Пунцовые
губы его тихо вздрагивали под черными усами и говорили мне, что в беспокойной крови его еще горит
влажный поцелуй Берты Ивановны. Если бы пастор Абель вздумал в это время что-нибудь заговорить на тему: «не пожелай жены искреннего твоего», то Роман Прокофьич, я думаю, едва ли был бы в состоянии увлечься этой проповедью.
— Ну, Фридрих! — сказала, улыбнувшись, Берта Ивановна и подвинула свою голову к художнику весьма спокойно, но тотчас же оторвала свои
влажные уста от сухих пунцовых
губ Истомина.
И, оставшись один лицом к лицу с телом Суламифи, он долго глядел на ее прекрасные черты. Лицо ее было бело, и никогда оно не было так красиво при ее жизни. Полуоткрытые
губы, которые всего час тому назад целовал Соломон, улыбались загадочно и блаженно, и зубы, еще
влажные, чуть-чуть поблескивали из-под них.
Его горящие,
влажные глаза, подле самого моего лица, страстно смотрели на меня, на мою шею, на мою грудь, его обе руки перебирали мою руку выше кисти, его открытые
губы говорили что-то, говорили, что он меня любит, что я все для него, и
губы эти приближались ко мне, и руки крепче сжимали мои и жгли меня.
Но что за лицо было у итальянки! сладострастное, раскрытое, как расцветшая роза, с большими
влажными глазами навыкате и самодовольно улыбавшимися, румяными
губами!
Часто жадно ловил он руками какую-то тень, часто слышались ему шелест близких, легких шагов около постели его и сладкий, как музыка, шепот чьих-то ласковых, нежных речей; чье-то
влажное, порывистое дыхание скользило по лицу его, и любовью потрясалось все его существо; чьи-то горючие слезы жгли его воспаленные щеки, и вдруг чей-то поцелуй, долгий, нежный, впивался в его
губы; тогда жизнь его изнывала в неугасимой муке; казалось, все бытие, весь мир останавливался, умирал на целые века кругом него, и долгая, тысячелетняя ночь простиралась над всем…
Потом он полусознательно почувствовал, что она смотрит ниже его глаз, и он сам перевел глаза на ее крупные, яркие раскрытые
губы, за которыми сверкала
влажная белизна зубов.
Ее глаза казались ему чересчур выразительными и
влажными, волосы — чересчур черными;
губы были неправдоподобно ярки.
Пришла Мальва с бутылкой водки и связкой кренделей в руках; сели есть уху. Ели молча, кости обсасывали громко и выплевывали их изо рта на песок к двери. Яков ел много и жадно; это, должно быть, нравилось Мальве: она ласково улыбалась, глядя, как отдуваются его загорелые щеки, быстро двигаются
влажные крупные
губы. Василий ел плохо, но старался показать, что он очень занят едой, — это нужно было ему для того, чтоб без помехи, незаметно для сына и Мальвы, обдумать свое отношение к ним.
И лицо его как будто бы сразу преобразилось, просветлело и стало почти прекрасным; бледные
губы слегка полуоткрылись, а глаза еще больше увеличились и сделались глубокими,
влажными и сияющими.
А одного негра, необыкновенно симпатичного юношу, лет 17, который приехал в лохмотьях на корвет и начал помогать матросам, без всякого вызова, тянуть какую-то снасть, улыбаясь при этом своими
влажными на выкате глазами и скаля из-за раскрытых толстых
губ ослепительные зубы, — того негра так матросы просто пригрели своим расположением, и во все время стоянки корвета в Порто-Гранде этот негр Паоло, или «Павла», как перекрестили его матросы, целые дни проводил на корвете.
— Двенадцать трав… двенадцать трав! И узнаю судьбу свою… и узнаю своего суженого… — беззвучно шептали
губы Любочки, пока она шла по узкой,
влажной от росы тропинке, убегавшей в самую глубь большого соснового леса.
При ее привычке меньше говорить и больше слушать, пунцовые
губы ее,
влажные, но без блеска, всегда, в самом спокойствии своем, готовы как будто к шепоту.
И он еще посмотрел на Ларису, и она показалась ему такою бедною и беспомощною, что он протянул ей руку и не успел одуматься и сообразить, как к руке этой, обхваченной жаркими руками Лары, прильнули ее
влажные, трепещущие
губы и канула горячая слеза.
Когда он смеялся, то от них оставались только две
влажные звездочки, и звездочки эти вместе с натянутыми
губами и вытянутой шеей принимали иногда престранное выражение бессмысленности.
Ее руки обвились вокруг его шеи.
Влажные нервные
губы прильнули к его
губам.
Они сидели, смеялись и пили, и Павел одною рукою обнимал полуголую женщину: у самых глаз его было толстое, белое плечо с полоской грязноватой рубашки и сломанной пуговицей, и он жадно целовал его, присасываясь
влажными и горячими
губами.